Эволюция жанровой системы литературы Древнего Египта
В наши задачи входит выделить особенности жанровой структуры египетской литературы и проследить ее изменение с  развитием цивилизации Древнего Египта.  Мы планируем рассмотреть некоторых периоды.
Список используемой литературы включает в себя энциклопедии (Краткая литературная энциклопедия, М., Сов. энциклопедия, 1964; Литературный энциклопедический словарь, М., Сов. энц., 1987) и книги Л. Дойеля (“Завещанное временем”, М., Наука, 1980), К. Керама (“Боги гробницы ученые”, М., Изд-во иностранной литературы, 1960), И. В. Рака (“Мифы Древнего Египта”, СПб., Петро-РИФ, 1993), И. П. Шмелева (“Золото Древнего Египта”, М., ИМА-ПРЕСС, 1990), Леонарда Котрелла (“Во времена Фараонов”, М., Наука, Главная редакция восточной литературы, 1982). Тексты цитировались по книге “Сказки и повести Древнего Египта” (Л-д., Наука, 1979).
Художественная литература Древнего Египта берёт начало в середине четвертого тысячелетия до н. э., в период Древнего Царства. Основой традиционной жанровой литературы в Египте стали фольклорные жанры. Особенно характерно традиционное сохранение древних сюжетов, подвергшихся интерпретации в более поздние периоды развития египетской литературы. Но, говоря о жанре, стоит заметить, что далеко не всегда можно с точностью определить принадлежность того или иного произведения к определенному жанру. Например, жанр “поучения”, один из древнейших, связан с политическими памфлетами, “речениями”(например, “Речения Ипусера”), а вступления к ним иногда напоминают окаймляющую “рамку” в сказках (например, “Поучения Неферти”). Также в поучениях встречаются и черты автобиографических повестей, а в автобиографической повести мы встречаем, например, гимн (“Приключения Синухета”), басня в иных случаях близка к сказке. Итак, одним из дифференциальных признаков стремительного развития египетской литературы является “дифундирование”, взаимопроникновение жанров.
Ещё одним признаком фольклорной природы литературы периода Древнего царства является анонимность, исключение касается  сочинений, написанных в жанре поучения, как правило, авторство было приписано какому-либо из мудрецов или правителей древности, что наводит на мысль об отсутствии попыток коллективного создания поучений, что подтверждается и стилистическим анализом текста.  Витиеватость и сложность композиции, изощренность стиля, умение объединить одной “рамкой” несколько сюжетных линий. Подобные элементы построения произведения встречаются в сказках о фараоне Хуфу и чародеях, в “Сказке о потерпевшем кораблекрушение” и, прежде всего, в “Поучениях Неферти”. Этот жанр, получив широкое распространение в эпоху Среднего Царства, развивается на базе более изысканных литературных традиций, а, стало быть, и приемов. Авторы прибегают к рефренам, повторению слов, аллитерациям, лексическому параллелизму членов (т. е. к выражению одной мысли разными словами: “Открываются для тебя врата неба, отверзаются для тебя врата прохлады”). Тематика поучений не всегда меняется от раза к разу, от эпохи к эпохе.
В “Поучении гераклеопольского царя (Охтоя) своему сыну Мери-ка-Ра” содержатся советы относительно управления государством в период смутного времени. Охтой утверждает божественное происхождение власти, назначенной “добрым пастырем”, то есть Богом.
В более позднем “Поучении Птахотепа”, содержащем правила житейской мудрости, правила поведения и хорошего тона, автор утешает бедняка тем, что “бог возвышает знатного человека”, просящему рекомендуется набраться смирения и так далее. Общественной моралью и проповедью смирения пронизано все произведение.
Подобная мысль встречается и в “поучениях” мудреца Ипувера и Ноферреху. Здесь описывается в иносказательной форме восстание рабов, происшедшее в конце Среднего Царства.
Художественное творчество древних было самым тесным образом связано с религией. Множество произведений религиозной литературы облекались в художественную форму. Таковы магические заклинания, религиозные гимны богам, магические тексты, связанные с заупокойным ритуалом, облекавшиеся в строго ритмическую поэтическую форму.
Пожалуй, наиболее яркими образцами религиозной поэзии являются гимны богам, вошедшие в различные сборники. Так, еще в “Текстах пирамид” содержатся гимны Ра, Озирису.
Среди гимнов богам представляют наибольший интерес гимны верховному государственному богу Амону и в особенности гимны единому богу солнца Атону, культ которого установил еще Эхнатон, отец Тутанхатона( в последствии Тутанхамона).
Сверкает и блестит на горизонте утром,
Восходишь ты в лучах Атона блеск дневной.
И тает мрак ночной под сенью рук горящих.
Ликуют два Египта, и жаркий юг и север.
И на ноги встает от сна восставший люд.
Омыв себя водою и взяв свои одежды,
Хвалу тебе возносят, когда восходишь ты.
Во всей земле твоей творят свою работу.
И мирно бродит скот на пастбищах своих.
Чуть зеленеют травы, в лучах твоих деревья,
И птицы вылетают из гнезд своих ночных
“Гимна Нилу” Хети напоминает гимны другим богам. Нил считался божеством и его почитали под именем Хапи. Но не Хапи, не бог воспевается и прославляется в нем, а именно река, “приносящая пищу... творящее прекрасное”:
Слава тебе, Хапи!
Ты пришел в эту землю,
Явился, чтобы оживить Египет...
Он орошает поля, созданные Ра,
Чтобы дать жизнь каждой козе...

Религиозным гимнам близки гимны фараонам. Этот жанр имеет и историческую ценность. Наиболее характерный в жанровом отношении текст гимна фараону относится к эпохе среднего царства. Это - “Гимн Сенусерту III ”, в котором восхваляется царь в качестве победителя врагов и защитника своих владений. Подобные гимны входили в более объемные сборники, типа “Рассказ Синухета”. Сохранилось более 25 списков этого произведения. Оно написано в форме автобиографии на стенах одной гробницы. Основная тенденция “Истории Синухета” та же, что и в речениях Неферти и наставлениях Аменемхета I , - прославление новой династии. Недаром таким милостивым выведен Сенусерт I ! Автор не только очень умело воспользовался формой автобиографии, но и , возможно, впервые, в мировой литературе сумел передать переживания своего героя - страх, тоску по родине. Последний мотив встретится еще ни раз, но ни где он не будет выражен так проникновенно и с такой экспрессией.
Кульминации в своём развитии этот жанр достигает в эпоху Нового Царства, когда завоевательная политика фараонов находится в поре славы и почета. Своего рода развернутой формой царского гимна является “Поэма о битве при Кадеше”, в которой поэт в риторической форме описывает победу Рамзеса II над хеттами.
Однако не во всех жанрах центральной фигурой является правитель Египта. “Могущественный владыка” отходит на второй план в народных песнях, сказках и преданиях.
Один из папирусов содержит древнейшую в мире запись сказки - “Сказки о потерпевшем кораблекрушение”. Автор умело использует народную фантастику. История создания этой сказки весьма традиционна, так как множество сказок рождались в результате обрастания мифическими сюжетами устных жанров. Уцелевшая часть рамки подтверждает предположение о том, что эта сказка - последняя из несохранившегося цикла. Язык сказки прост и метафоричен. Заканчивается она характерным приемом для подобного жанра - поговоркой, народной мудростью: “Не хитри со мной, мой друг. Незачем поить на заре птицу, которую утром зарежут!”
Мотивы земледелия, переплетенные с причудливой сакральной фантастикой, встречаются в сказках более позднего времени. Такова сказка “О двух братьях”, написанная в эпоху правления династии Рамзесов. Основные мотивы сказки “О двух братьях” заключаются в чудесных превращениях главного героя, скандальности жены, невинности молодости и торжества добродетели, эти моменты сохранились и в позднейших сказочных фабулах, в частности, в сказке “О красноречивом жителе оазиса.”
Особого внимания здесь заслуживает стилистическое оформление. Оно напоминает элементы, разработанные в рамках жанра притчи. Интересен и диапазон героев этой сказки: от крестьянина до фараона. Уже этот момент предполагает историзм, который предельно отчетливо выражен в так называемых “исторических” сказках, например, “Сказка о фараоне Секененра и гиксосском царе Апопи”. В подобных сказках действие группируется вокруг реальных событий и персонажей. Здесь истина причудливо смешивается с вымыслом. Но не только в этом проявляются новшества эпохи Нового царства; действие волшебных сказок все чаще и чаще переносится в другие страны, приобретая “чужие” мотивы, которые позднее преобразуются в так называемые “бродячие сюжеты”.
Посредством подобного смешения, существовавшего всегда, но в крайне малой степени, происходит синтез литературных традиций, что способствует появлению раннефилософских мотивов даже в рамках жанра сказки. Такова суть “Беседы разочарованного со своей душой”. Это - диалог двух начал в человеке, воплощенных в главном герое и в Ба, душе человека. По жанру это произведение граничит с притчей, хотя и оформлено в виде диалога. Главный герой, не сумевший найти себя в мире, видит только один выход - смерть, как избавление от страданий (Смерть вообще часто сопоставляется в подобных текстах, как и в сакральной традиции египтян, с “выздоровлением после болезни”.
Смерть стоит сегодня предо мною,
(Как ощущение человека), желающего снова увидеть свой дом,
После того, как он провел долгие годы в плену.
Здесь просматривается сомнение в существовании загробного мира, что ставит под удар всю систему ценностей, мифологические основы мировоззрения египтянина, оставляя надежду на утешение лишь в потустороннем мире: “Если ты вспомнишь о погребении, то это горе, проливание слез, огорчение человека, когда его ... бросают на холме. Никогда ты не выйдешь, чтобы увидеть солнце. Те, которые строили из гранита .... увидели свои жертвенники пустыми. Их постигла та же участь, что и усталых, которые умерли на плотах,... .” Здесь человек рассматривается в плотных и гармоничных связях с природой, главная из которых - смерть. Перед ней исчезают социальные различия и вражда.
Диалогичная структура и композиция указывают на авторство одного лица. Мировосприятие автора нашло отражение в этом произведении. В нем присутствуют два обязательные элемента религии египтян: жизнь настоящая, воплощенная в образе “души” и жизнь прошлая, воплощенная в образе “человека”, находящего утешение лишь в религиозных догмах, ведь смерть сулит вечное блаженство “в полях Иалу”. Итак, диалог проникнут скепсисом  по отношению к реальному миру. Диалог характеризуется сложной структурой, прозаическое произведение включает в себя  песни с определенными рефренами в каждом из последних стихотворных отрывков, состоящих из трех строф.
Еще большим количеством автобиографичных характеристик обладает песня вельможи Уны (найдена в гробнице в Абидосе), жившего в период царствования VI династии. Эта надпись интересна и по своей необычной форме, она составлена от имени умершего, и по построению: оно состоит из двустиший с жестким ритмом и содержит параллелизм.
Это войско вернулось благополучно,
разворотив страну бедуинов.
Это войско вернулось благополучно,
разорив страну бедуинов.
Это войско вернулось благополучно,
снеся ее крепости.
Это войско вернулось благополучно,
зажегши огонь во всех ее...
Это войско вернулось благополучно,
перебив в ней отряды в числе многих десятков тысяч.
Это войско вернулось благополучно,
<захватив> в ней пленными премногие отряды.
Однако с течением времени политическая мощь Египта ослабевает. В XI веке Египетское государство теряет не только свою территорию, но и авторитет своего голоса в Передней Азии. Эти важные исторические перемены отражены в другом произведении о походе на этот раз мирном. Это - “Путешествие Уну - Амона”, посланного в Сирию, когда в Фивах правил первосвященник Амона Херихор, захвативший впоследствии верховную власть в свои руки. Можно предполагать, что историзм - основная черта этого произведения. В соответствии с этим весь рассказ выдержан в строго реалистическом стиле, но мастерски облечен в художественную форму. Это произведение, как и многие другие, обладает внутренней ритмикой; авторы всегда стремились создать ритмическое чередование отдельных образов, предложений и , даже, слов. Не редко использовались параллелизмы, о чем уже было сказано ранее.
Большое значение приобретает музыкальная архитектоника произведений; в связи с этим появляются первые приемы оформления поэтической речи: рефрены, анафоры, ассонансы, аллитерации, внутренние рифмы.
Особенно часто использовались эпитеты и яркие художественные образы: разгневанный фараон говорит о себе, что он стал “...подобно змее в пустыни...”, холодное сердце именуется каменной глыбой и так далее.
Важную роль играло стилистическое единство текста. Возможно, стилистика преподавалась писцам в специальных школах, где они разбирали различные тексты с точки зрения стиля.
Стройность стиля и многообразие художественных средств позволяет нам утверждать, что Древнеегипетская литература достигла высочайшего художественного совершенства. Сами египтяне называли литературу Среднего царства классической; недаром произведения этого времени сохранились в таком количестве позднейших списков, а их язык служил предметом восхищения и образцом для подражания...